Максим ДУНАЕВСКИЙ - о своих отношениях со СМИ

Взято с  http://www.bulvar.com.ua/arch/2012/31/5017a5b63f6b3/ Как живете-можете? Максим ДУНАЕВСКИЙ: «У телевизионщиков кончился материал  для съедения, более молодой и уязвимый, и они взялись  за Петренко, за меня, за Малинина, свели в могилу  Пороховщикова...» Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА Анна ШЕСТАК  Знаменитый композитор рассказал о своих отношениях с детьми, «желтой» журналистике и о том,  почему не остался работать в Голливуде — Вы знаете, я не большой любитель выносить на люди свою личную жизнь, но раз уж так вышло, отвечу:  никуда я от дочери не прятался, никакой трагедии или трагифарса делать из наших отношений не надо,  — сказал Максим Исаакович в ответ на вопрос о нашумевшем выпуске передачи «Пусть говорят»,  в котором его взрослая дочь Алина Спада, живущая в Париже, выясняла, почему папа не звонит  ей, и посвящала многомиллионную зрительскую аудиторию в подробности их отношений. —  Я так и не понял, чего от меня хотели: то ли «позвони мне, позвони», то ли в чем-то обвинить, то ли чтобы я  стал продюсировать дочь как певицу... Единственное, в чем убежден, — в том, что после просмотра  программы мне стало противно и гадко. И людям, которые хорошо меня знают, думаю, тоже... Я не объявлял о разрыве отношений с Первым каналом, как любят у нас делать, не звонил Константину  Эрнсту, не высказывал никаких «фэ», потому что счел это ниже своего достоинства. Но теперь не  участвую ни в каких проектах Первого, за исключением тех, которые затрагивают мои личностные струны.  Например, не мог не согласиться вести концерт, посвященный 80-летию моего бывшего замечательного  соавтора и друга Роберта Рождественского. Как можно отказаться? Увы, некорректная, беспардонная журналистика, вмешательство в чужую личную жизнь — проблема не  только Первого канала. Это явление повсеместное. Я, признаться, думал, что меня в моем возрасте и  положении все «желтое» и дурно пахнущее обходит стороной, а если и пристает, то по мелочам.  Как выяснилось, ошибался. Видимо, у телевизионщиков кончился материал для съедения, более молодой  и уязвимый, и они взялись за Петренко, за меня, за Малинина, свели в могилу Пороховщикова... Конечно, неприятно, что меня и мои отношения с детьми и женами обсуждали на всю страну.  Но вы ведь не видели меня в студии — в отличие от людей, которые бегут в «Пусть говорят» по поводу и  без повода. Таким образом я показал: скандальная слава меня не интересует, пиар мне не нужен, да и  вообще проблему, которая была заявлена, просто выдумали. Обо всем этом отлично сказала шеф-редактор передачи, прессовавшая меня в течение месяца, чтобы пришел  на программу. Я каждый раз отказывался, она говорила: «Ну как вы не понимаете? Участникам большие деньги платят!». То есть люди готовы продать себя, другого, третьего — кого угодно. И кому угодно.  А это уже страшно... Тему внутрисемейных отношений хочу завершить так: со всеми бывшими женами (а женат я седьмой раз)  сохраняю хорошие отношения — для этого, мне кажется, достаточно быть порядочным человеком. Всех троих  детей люблю. Они унаследовали от меня кое-что хорошее, остальное — из атмосферы, в которой  воспитывались и росли. Я за них даже рад: они гораздо лучше меня приспособлены к жизни, даже  младшенькая — 10-летняя Полина. Этого я, наверное, и хотел добиться, но получилось как-то само собой... Что касается творчества, то в последние годы у меня пишутся только мюзиклы — песен нет. Для эстрады не работаю по двум причинам. Во-первых, у каждого есть своя парабола популярности, верхнюю часть своей  я уже прошел, а добавлять, так сказать, серую массу каких-то песен, путь даже их просят, заказывают и  предлагают большие деньги, не хочу — отказываюсь. Во-вторых, чтобы сегодня создать хит (а ведь каждому  хочется написать не что-нибудь, а хит), нужно ориентироваться на потребителя, которого опустили до очень низкого уровня, причем сознательно, так как оглупленная масса удобна, с ней гораздо проще разговаривать.  А мне, музыканту, обученному консерваторией, опускаться неохота... Без дела не сижу, работаю постоянно, но сегодня средства информации (особенно музыкальные радиоканалы,  я уж не говорю о телевидении) идут по проторенному пути: выбрали что полегче, остальное назвали  неформатом. Я, например, неформат. Кто и почему так решил, не знаю, но решили, хотя во всем СНГ  пользуются успехом мои мюзиклы. Кстати, меня часто спрашивают: «Что вы считаете показателем успеха своих произведений?», и я отвечаю:  «Огромную очередь в кассу». Аж до зимы практически во всех городах России проданы билеты на  «Алые паруса», идут «Л юбовь и шпионаж», «Летучий корабль» по известному мультфильму, осенью появятся новые  «Три мушкетера» — уже не просто мюзикл, а синтетическое зрелище, сочетание оперетты, цирка и танцев  на льду. В конце года на экраны выйдет фильм «Уланская баллада», посвященный юбилею Бородинской битвы,  с Сергеем Безруковым в главной роли — там он очень хорошо поет мои песни на стихи Дениса Давыдова,  и мне уже хочется эту картину смотреть... Считаю, карьера моя сложилась. А в тренде я сейчас или нет, модный, немодный — не мой вопрос.  Люди знают песни из «Трех мушкетеров», говорят: «Спасибо вам за «Любовь и шпионаж» — и этого  достаточно. По крайней мере, чтобы ни о чем в жизни не жалеть. Ваш брат-журналист часто интересуется, не сожалею ли, что не остался работать в Голливуде.  Абсолютно честно говорю: «Нет!». Написать музыку к паре фильмов за девять лет — слишком мало.  Работать на русскоязычном телевидении и в газетах — тоже, в особенности для меня, человека,  привыкшего постоянно быть на виду. Потому и вернулся. Голливуд был хорош для 90-х, когда на родине  вообще делать было нечего, а в «нулевые» ситуация поменялась, причем достаточно резко,  что и позволило мне приехать обратно. Теперь на моем счету только фильмов, к которым писал музыку, 100 штук! Половину, по правде говоря,  не помню... Иногда ночью, после трудов праведных, люблю включить телевизор, взять чашку чая, смотреть какую-то  белиберду и тихо уснуть под нее — есть такая привычка. И однажды на каком-то канале мое внимание  привлек советский фильм. Думаю: «Cредняя картина, а музыка ничего. Правда, здесь композитор  схалтурил, ерунда получилась. Зато тот фрагмент вполне хорош. Тут припев неплохой, но с запевом  катастрофа!». И так дошел до финальных титров, где увидел: «Композитор — Максим Дунаевский».